Как в поэме А. А. Блока «Двенадцать». обнаруживается сломленность старого мира?

 Современники поэта Александра Александровича Блока и более поздние исследователи его творчества, вновь и вновь обращаясь к поэме “Двенадцать”, задавались неизменным риторическим вопросом: “Как мог человек, воспитанный в духе дворянских традиций XIX столетия, посвятить поэму тем, кто насильственным, варварским способом эти традиции искореняет?” Подобное недоумение вполне объяснимо, ибо во время революции и после нее творческая интеллигенция повсеместно воспринималась как художественный проводник идей “буржуев и кулаков”. Да и сама революция по замыслу ее теоретиков и практиков в своей “программе минимум” должна была привести к установлению диктатуры пролетариата, что подразумевало вполне однозначное отношение ко всем остальным слоям населения. Так почему же поэт-символист Александр Блок воспел в своей поэме эту революцию?  На самом деле ответ на этот вопрос Блок заложил в самой поэме “Двенадцать”. Музыку революции, которую слышит поэт, он пытается передать читателю посредством стихов. Блок говорил: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию”. Революция, по мнению Блока, прекрасна! Несмотря на охватившие страну ужас и хаос, все это суть очищение, через которое просто необходимо пройти России. И если смотреть на поэму сквозь призму подобного восприятия событий, то уже не покажется странным, что Блок столь воодушевленно описал в “Двенадцати” сломленность старого мира. Символ торжества мира нового дается читателю сразу, без какой-либо предварительной подготовки:   От здания к зданию  Протянут канат.

На канате — плакат:  “Вся власть Учредительному собранию!”.

 Это торжество есть свершившийся факт. Он уже не ставится под сомнение ироничной интонацией или каким-либо нелепым эпитетом. И уже ему, этому факту, твердо стоящему на ногах пролетарской свободы — не той, которая “заканчивается там, где начинается свобода другого”, а вседозволитель-ной и анархичной, — противопоставлены бьющиеся в предсмертных конвульсиях силуэты старого мира:   Старушка, как курица,  Кой-как переметнулась через сугроб.

— Ох, Матушка-Заступница!  — Ох, большевики загонят в гроб!..

 А это кто? —Длинные волосы  И говорит вполголоса:  — Предатели!  Погибла Россия! —

 Должно быть, писатель —  Вития...

 Вон барыня в каракуле  К другой подвернулась:  Уж мы плакали, плакали...

Поскользнулась  И — бац — растянулась!..

 Человеческие образы, символизирующие ломающийся на глазах старый мир, нелепы и комичны. Они, подобно куклам из “Театра абсурда”, которых бесцеремонно дергают за нитки, заставляя совершать различные телодвижения и произносить глупости искаженными голосами, наполняют собой пустоту мыльного пузыря, а их отраженные на радужной выпуклой поверхности лики вызывают лишь горькую усмешку:   А вон и долгополый —  Сторонкой — за сугроб...

Что нынче невеселый,  Товарищ поп?   Помнишь, как бывало  Брюхом шел вперед  И крестом сияло  Брюхо на народ?..

 Александр Блок, как истинный гений символизма, одним незатейливым словосочетанием продемонстрировал разверзшуюся между противостоящими друг другу мирами бездонную пропасть. Именно “товарищ поп” есть символ антагонистичности старого и нового, их полной несовместимости и жесточайшей уродливости в случайных сочетаниях, не вызывающей при этом ни капли жалости.

Совокупность социально-нравственных ценностей в душах и умах красногвардейцев, устами которых Блок озвучивает настроения нового мира, соответствует представлениям о соотношении цели и средств для ее достижения. Если уж рушить старый мир, то жестоко, кощунственно и до основания:   Революционный держите шаг!  Неугомонный не дремлет враг!  Товарищ, винтовку держи, не трусь!  Пальнем-ка пулей в Святую Русь —  В кондовую,  В избяную,  В толстозадую!..

 Убийство “толстомордой Катьки”, у которой “керенки есть в чулке” и которая невесть чем занята в кабаке с Ванюшей, воспринимается отнюдь не как преступление, а напротив, как деяние, направленное на укрепление нового мира. Некоторое нравственное колебание Петруши, усомнившегося в праведности содеянного, вскоре, благодаря увещеваниям остальных одиннадцати, переходит в фазу абсолютной уверенности в верности того пути, который они себе избрали. Назад дороги нет:   Эх, эх!  Позабавиться не грех!   Запирайте етажи,  Нынче будут грабежи!   Отмыкайте погреба —  Гуляетнынче голытьба!..

 Финал же поэмы ставит окончательную и жирную точку в конфликте старого и нового. Появление Иисуса Христа под кровавым знаменем революции, возглавляющего стройный марш двенадцати апостолов-революционеров, стало последним гвоздем в крышке гроба старого мира, окончательную и безоговорочную сломленность которого символически изобразил в своей поэме Александр Блок.

Конечно же, объективную оценку любым социально-политическим событиям может поставить только История. Слишком много воды должно утечь, прежде чем станет окончательно ясно, какая из двух противоборствующих сторон была наиболее близка к истине, какое из двух зол было для страны наименьшим. Вот уже почти столетие минуло с тех пор, как свершилась революция, однако единого мнения по этому поводу никогда не было и нет по сей день. Тем более нельзя найти ответ на вопрос: “Кто прав?” в поэме “Двенадцать”. Блок не ставил перед собой задачу заклеймить позором “буржуев” и воздвигнуть литературный памятник пролетариям всех стран, соединившимся в едином и страстном порыве. Он обозначил труднейшую для него и его современников, да и для всех, кто жил до него и будет жить после, проблему выбора: либо сгнить вместе с разлагающимися останками старого буржуазного общества, либо искрой сгореть в безжалостном пожаре революции.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/