Мы продолжаем рассказывать об одном из самых больших и красивых озер юга Ленобласти — Череменецком, что недалеко от города Луги. В самую южную точку озера впадает речка Кукса, вытекающая из заболоченного озера Борковского (это уже граница с Новгородской областью). А на западном берегу Череменецкого первой после Югостиц будет деревня Голубково.
Голубково стоит на территории Петровского погоста — старинного новгородского поселения, центра одноименной административной единицы. Еще в 1927 году при комплексном обследовании территории археологи обнаружили возле деревни большую группу древнерусских курганов — значит, берега озера были заселены еще в незапамятные времена. Недалеко от курганов была по-ставлена деревянная церковь: средневековые христиане старались водружать символы своей веры возле «поганых мест» — языческих памятников, стараясь таким образом перебить новой верой старую. В середине XIX века очередную обветшавшую деревянную церковь заменили каменной. Поставленный практически напротив церкви в Югостицах, голубковский Петропавловский храм совсем на нее не похож: он меньше, приземистее, лучше вписан в ландшафт.
К сожалению, подобраться к церкви с дороги довольно трудно — она окружена заборами, огородами и собаками. Кроме того, здание заслонено сильно разросшимися деревьями, поэтому, если фотографировать его летом, то видна только верхняя часть. Не сохранились и лестницы, по которым когда-то можно было спуститься с высокого берега озера к воде. Теперь, собственно, и спускаться некуда — вся прибрежная полоса заболочена, хотя когда-то принимались успешные меры к ее осушению. А раньше, когда берег был гораздо суше, даже легенда сложилась: мол, в этих водах живут русалки, которыми стали бедные поруганные крепостные девушки, топившиеся здесь из-за помещичьего произвола.
Монастырский остров
К северу от Голубкова в озеро вдается полуостров, на котором находится бывшее отделение плодоводческого совхоза «Скреблово», где дачники обычно покупают саженцы растений, а в северной оконечности полуострова — знаменитый Череменецкий Иоанно-Богословский мужской монастырь. Когда-то он был центром всей округи.
На гравюре середины XIX века монастырь предстает большим, ухоженным комплексом. Тогда к нему нужно было плыть на лодках — ведь полуостров исторически был маленьким островком с холмом посредине, и только во второй половине XIX века его соединили с более крупным островом, лежавшим к югу, а тот, в свою очередь, — насыпным перешейком с материком. Монастырь был заложен по указу Ивана III как форпост Москвы на новгородских землях, а самым крупным его зданием, построенным из известняковых плит, стал собор Иоанна Богослова.
До сих пор неизвестно доподлинно, откуда брали известняк для собора — такой толщины и крепости бут (так называют всякий строительный камень, особенно известняк, в быту) в округе не водится, а издалека камни в те времена не возили. Собор, руины которого сохранились до наших дней, не первый на холме — еще в 1478 году, когда только учредили обитель, здесь стоял храм, но относительно небольшой. И только в середине XVI возвели величественный собор, который до самого разрушения был виден практически из всех окрестных усадеб. Свой облик, запечатленный на гравюре, Иоанновский храм приобрел не сразу. Изначально отсутствовала колокольня, была только звонница, а высокую башню из кирпича пристроили только в середине XVIII века.
Холм, на котором стоит собор, всего 11 метров, но для плоской местности это серьезная возвышенность. Монастырские строители обработали склоны холма, усекли их и укрепили подпорной стеной из гранитных валунов, отчего храм стал казаться еще выше. Жители окрестных деревень, пережившие войну, рассказывают, что во время бомбежек и обстрелов он получил незначительные повреждения — больше всего пострадала колокольня, а основное здание можно было довольно легко привести в порядок. Но послевоенный директор совхоза распорядился иначе: ему не из чего было строить сараи и коровники, и он приказал взорвать здание, чтобы разобрать на бутовые плиты. Храм подрывали несколько раз, но он оказался настолько крепок, что просто пожалели боеприпасы. То, что рухнуло, забрали на стройматериалы, но часть собора стоит до сих пор. Теоретически его и сейчас можно восстановить. Конечно, это будет тотальная реконструкция, но до войны здесь проводили детальное обследование, сохранились чертежи. Дело только за инвестором, потому что монастырская обитель, возродившаяся в 1990-е годы, слишком малочисленна и бедна, чтобы потянуть такие дорогостоящие работы.
