Баллада о шипах

Пролог

Трудно было найти более несхожих людей. Характеры, привычки, образ жизни, мировоззрение. Абсолютная полюсность.
Одного звали Степан Евдокимыч. Еще частично потрепанный мужской тип, лет 52-55. Работал он простым бухгалтером в конторе ... , впрочем я забыл ее название, что-то типа "Заготплстмассискладпостав". Зарплату получал примерно 200 у.е. Дома его всегда ждала такая привычная и нудная жена, дочь со своими проблемами и прыщами, борщ и телевизор. Почти 15 лет он колесил на шахе, бежевого цвета, проетой ржавчиной и купленной по открытке.
Второго при рождении нарекли Станиславом, было ему ровно 28 лет, работал он начальником юридического отдела в крупном российском банке с 99 процентным участием иностранного капитала. Зарплата составляла 2000 полновесных долларов США. Недавно купил квартиру, в которую не было стыдно водить 3 своих любовниц. Любил качественные вещи и чтобы его называли Станиславом, с ударением на втором слоге. Машина была А4 ауди, новая двухлетка.

Хотя были три частности, в которых они соприкасались.
1. Оба работали в соседних зданиях на одной улице
2. Жили в одном районе и следовательно ездили домой одним маршрутом.
3. Каждый, по своему был противником шипованной резины.
Степаном Евдокимовичем в этом вопросе двигала просто низменная зависть, т.к. он владел изъюзанным 9-ти летним комплектом зимнего нешипованного Гудьиера, а сосед по гаражу Трофимыч уже 4 года раскатывал на шипованной камской резине. Поэтому Степан Евдокимыч ненавидел шипы и до хрипоты перед Трофимычем отстаивал преимущества зимней нешиповки (когда они вечером собирались в гараже формально для ремонта машины, а фактически для отдыха с присутствием неизменной поллитровки).
Станислав не любил шипованной резиной и не пользовался ею по принципиальным соображениям. Немного туманным, но потому и твердым, что конкретно он их сформулировать не мог. Он часами спорил в инете о преимуществах зимней нешиповки, лихорадочно выбивая на клавишах дробь доводов и контродоводов.

********

Холодным вьюжным декабрьским вечером Станислав и Степан Евдокимыч почти в одно время вышли из своих контор. Правда Степан Евдокимыч вышел чуть раньше. Оба привычно обматюгав спящих дорожников и городские коммунальные службы почти одновременно вырулили от тротуара. Правда Степан Евдокимыч чуть раньше.

Грустный водитель троллейбуса печально посмотрел на своего "кормильца", словившего торопливую зубилу и поэтому перегородившего почти весь перекресток, и пошел в N-ый раз ставить сбитый знак аварийной остановки, сопровождаемый разъяренной толпой из 4-х автовладельцев ТС, уже нашедших себе приют в теплом и широком синем боку троллейбуса. Перекресток был и вправду опасный, дорога под уклон, закрытый поворот перед перекрестком, скользко. ГИБДД все не приезжало.

Станислав и Степан Евдокимыч почти одновременно подлетели к злополучному повороту перед перекрестком. Правда Степан Евдокимыч чуть раньше. И Станислав и Степан Евдокимыч были опытными водителями, уже съевшими по несколько собак на улицах Москвы. Степан Евдокимыч провел 25 лет за рулем, имел 450 т.км. пробега зимой и летом. Станислав провел 6 лет за рулем и имел 445 т.км. пробега зимой и летом. Оба реально оценивали свои возможности и поэтому каждый в этих условиях решил проходить поворот вкатыванием на безопасной скорости. Степан Евдокимыч вкатился на 45 км/ч, Станислав на 70 км/ч. Оба не обратили внимание на одинокую фигуру придурка, приплясывающего на тротуаре и судорожно махавшего им руками. После поворота оба одновременно поняли всю ж..., в которую они попали, и бросили все свои силы на спасение машин.

Экстренное торможение! Экстренное торможение!! Экстренной торможение!!! Билось в системе бортового компьютера Ауди. Команды лихорадочно летели по цепям, принимались, обрабатывались и передавались. Станислав судорожно утапливал педаль тормоза, руки цепко держали руль, его молодой организм слился с машиной, напряжение нарастало, только скрипела кожа сидений в салоне (хотя он мог бы так не напрягаться, все, что надо делал за него умный компьютер). АКПП переключалась вниз, "вздувались вены" АБС-ки, которая работала на пределе своих прекрасных отточенных возможностей, пытаясь не дать заблокироваться колесам, ламели из последних сил цеплялись за снежно-ледовую корку, крекшен-контроль тоже зачем то суетился, дергался и нервничал. Бок троллейбуса был все ближе и ближе, скорость все ниже и ниже, но медленно, медленно, черт побери!!! По команде бортового компьютера напряглись в своих гнездах аэрбеги, как гиря, которую он бросит на чашу весов для спасения жизни водителя в последний момент.